Журнал путешествий

Есть направления, которые открываются не сразу. Они терпеливо ждут, когда человек окажется к ним готов. Для меня таким местом стали Курилы и их аскетичная, но очень сильная в своем состоянии природа. Я впервые попал на острова в 2002 году. Тогда не было туроператоров, которые могли бы организовать путешествие, и мы разрабатывали маршрут самостоятельно.

Планировали побывать на двух Северных островах курильской гряды: пересечь остров Шумшу, чтобы пройти по местам боев Курильской десантной операции и увидеть брошенную японскую военную технику, а потом подняться на несколько вулканов острова Парамушир. Но наш вертолетный вылет из Петропавловска откладывался несколько дней подряд, и пришлось ограничиться восхождением на ближайший к Северо-Курильску вулкан Эбеко. 

Глядя тогда поверх облаков с вершины на самый высокий вулкан Курильской гряды — Алаид, на соседнем с Парамуширом острове Атласова, я уже точно знал, что обязательно вернусь сюда. Это случилось через 19 лет. 

Мое главное впечатление из поездки в Стокгольм — это история судна «Васа». Оно было заказано шведским королем Густавом II Адольфом и строилось в Стокгольме с 1626 по 1628 годы, в процессе участвовало примерно 400 человек. Длиной в 69 метров, высотой в 52 метра и весом в 1200 тонн, судно было оснащено тремя мачтами и десятью парусами. Этот 64-пушечный корабль должен был стать флагманом шведского флота. 

И вот 10 августа 1628 года «Васа» отчалила от набережной около дворца Tre Kronor, отправившись в свое первое плавание. Пушечные порты были открыты; из расчехленных пушек был дан салют. Огромный корабль медленно выходил из гавани, но после нескольких сильных порывов ветра накренился, вода устремилась внутрь судна, и «Васа» пошла ко дну. Из 150 человек, находившихся на борту корабля, погибли минимум 30. Только через 333 года «Васа» вновь увидела дневной свет; ее подняли и после бережной консервации и пересборки представили в музее.

Путешествие в Швецию может быть пронизано разными оттенками эмоций. Можно ходить и фантазировать, что именно вдохновило Астрид Линдгрен на трилогию о Карлсоне, или погрузиться в богемный и тоскующий Стокгольм со страниц Яльмара Сёдерберга. Можно пройтись по красочным улицам Гамлы, заглянуть в ратушу и луна-парк, а можно узнать о стране с точки зрения краеведения и побывать в местах, куда не ступала нога туриста. 

Ведь это тоже очень красивое воплощение процесса #ухаживатьЗаМечтой — изучать не только общепринятую информацию, а копать еще глубже и задаваться вопросами, про которые мало кто может подумать. 

В 2014 году я впервые увидел в Антарктиде китов. Наш гид Руслан, предугадывая выход кита на поверхность, кричал «хвост!» — и мы прицеливались нашими объективами в предполагаемое место, чтобы успеть ухватить на короткой выдержке стекающие с него в момент взмаха крупные капли воды. А косатки! Я помню, как две из них, двигаясь параллельным курсом, одновременно выныривали с глубины, демонстрируя нам свои белые бока.

С тех пор уровень комфорта экспедиционных круизов к Белому континенту заметно возрос. Сейчас в такие путешествия можно спокойно брать детей, не бояться штормов в проливе Дрейка, жить в каютах с современным дизайном и круглосуточным сервисом.

Год назад мы отправились туда со своим средним сыном. И это было особое удовольствие — переживать уже испытанные когда-то тобой впечатления через своего ребенка, уже взрослого и почти самостоятельного, но, как и я когда-то, замирающего при виде выпрыгивающего из воды кита или подолгу провожающего взглядом медленно плывущие навстречу айсберги.

Когда раскладываешь свою заветную мечту на маленькие шаги, спустя время она перестает казаться такой недостижимой, как раньше. В конце января мы встретились с ученым и путешественником Николаем Миклухо-Маклаем, основателем Фонда сохранения этнокультурного наследия и руководителем Центра изучения Южно-Тихоокеанского региона.

На встрече узнали, почему папуасы не едят красную рыбу, как местные жители справляются с депрессией, что стоит за ценой свиньи в 1200 долларов и как ее готовят на праздники, а также как дети с раннего возраста помогают по хозяйству и проходят обряды инициации. 

Все эти истории можно будет услышать лично от потомка великого путешественника, ведь он отправится в экспедицию вместе с DiscoverySpecial.

На днях мой давний приятель, собирающийся через месяц вместе с дочкой в Антарктиду с южной оконечности американского континента, спросил, какой вариант пересечения пролива Дрейка выбрать.

Сейчас есть два основных. Первый: вы садитесь на экспедиционное круизное судно в городе Ушуая и примерно через двое суток оказываетесь возле Антарктического полуострова. Второй: пересекаете Дрейка на самолете из города Пунта-Аренас. В зависимости от вашей программы вы или через пару часов приземляетесь возле антарктической станции Беллинсгаузен на острове Кинг-Джордж, или через 4,5 часа возле антарктического кемпинга Union Glacier Camp.

Пролив Дрейка известен штормами, из-за которых у еще не успевших «прикачаться» туристов случается морская болезнь. Те, кто опасается испытывать такое состояние, задумываются, как исключить из своего свидания с Антарктикой этот переход. Ведь, приземлившись на Беллинсгаузена, вы можете пересесть на яхту или судно и продолжить свое знакомство с Антарктикой, полностью исключив волнительное пересечение пролива.

Перелет кажется более предпочтительным. Но у меня есть два замечания. Первое — исключительно рациональное. Погода не всегда позволяет взлететь в намеченную дату и, как следствие, ваше пребывание в Антарктиде может непредвиденно либо сократиться, либо растянуться с коррекцией всей последующей логистики.

Второе — исключительно эмоциональное. Наверняка о путешествии в Антарктиду вы мечтали очень давно. И вот вы добрались до южной оконечности Америки, откуда в масштабах нашей планеты практически рукой подать до Белого континента. Ваше предвкушение на максимуме, и пересечение Дрейка на судне — отличный способ испытать состояние пьянящего ожидания встречи. Вы проходите на судне мимо маяка в проливе Бигль. Это последний маяк, который встречает и провожает отправляющихся к Белому континенту путешественников.

Стаи птиц, следующих за кормой судна, постепенно редеют. Глупыши уступают место альбатросам и буревестникам. И вот появляются часовые Антарктики — первые айсберги. Сначала они видны лишь вдали, но, приближаясь к ним, вы поражаетесь масштабу даже видимой части. Они неспешно следуют навстречу. Это становится кульминацией предвкушения. Уверен, оно не менее восхитительно, чем сама встреча.
Стоит ли лишать себя такого? 

Рассказал про это моему приятелю и, кажется, знаю, что он выберет. Испытать на себе это предвкушение Антарктиды и Нового года на нашем чартере можете и вы. В конце декабря он отправится из Ушуаи к Белому континенту.

На Сахалине я впервые побывал еще в университетском студенческом стройотряде в девяностых. В те редкие выходные, что нам удалось выкроить, мы сделали лишь пару коротких вылазок в дикую природу недалеко от Холмска, где строили дорогу.

Двухметровые и в высоту, и в диаметре лопухи, необычные растения и ягоды, морские ежи, старинные японские ворота и монументы с цепочками иероглифов. Всё это казалось необычным, будоражило воображение и рождало желание вернуться вновь.

Прошло больше двадцати лет. Попавшаяся на глаза фотография маяка Анива собрала меня и друзей в поездку. В детстве, читая «Графа Монте-Кристо», я почти так же представлял себе замок Иф, из которого после нескольких лет заточения сбежал главный герой.

Маяк Анива находится на скале рядом с одноименным мысом. Здесь облака, что движутся с Тихого океана, переползают через Тонино-Анивский хребет, чтобы туманом спуститься в залив, добавляя маяку еще больше таинственности.

Но, помимо маяка, был десяток других поводов пожалеть, что я так долго откладывал поездку: бухта, где природа замирает, позволяя звездам оставаться крошечными точками в отражении воды даже на фотографиях с длинной выдержкой, хребет Жданко, с гребня которого бегущий по долине поезд напоминает паровозик на игрушечной железной дороге, песчаные пляжи и лежбища котиков, озеро Буссе, где можно прогуляться по устричным полям, мысы Великан и Птичий с ветром и волнами, гуляющими среди арок огромных скал. Не откладывайте поездку на 20 лет.

Помните, в фильме «Тот самый Мюнхгаузен» герой Янковского, собираясь на Луну, говорит: «Время на небе и на Земле летит неодинаково»? Мы в RussiaDiscovery убеждены, что время в путешествии и в городе действительно течет по-разному.

Когда вы возвращаетесь из поездки, у вас историй на недели вперед. Те, кто остался в городе, удивляются: «А ты разве куда-то уезжал?» На их привычное «да всё как обычно, рутина...» — у вас целый список переживаний. Вы преодолевали, открывали, восхищались, пробовали новое, знакомились, восходили на вершины, переплывали реки, узнавали что-то удивительное... И вам самим кажется невероятным, как столько событий уместилось в короткий отпуск.

Спасибо, что доверяете нам быть частью этих удивительных мгновений. Благодаря вам мы знаем, что время может растягиваться в насыщенных приключениях и останавливаться в моменты, когда вы замираете от восторга перед красотой мира.

Пусть в Новом году ваше время течет по-особенному: медленно, когда вы наслаждаетесь каждым моментом, и быстро, когда вы идете навстречу своим мечтам. А мы всегда будем рядом, чтобы ваши путешествия с RussiaDiscovery были наполнены волшебством и оставались в памяти надолго.

И без того просторный и светлый приморский лес становится особенно прозрачным в раннем мае, когда листва еще не успела проступить на кружевах веток. Ближе к морю еще не успевшие этой весной подтвердить свою «лиственность» деревья уступают место вечнозеленым. Их ветви изогнуты ветрами ничуть не меньше корней, отчаянно цепляющихся за камни, чтобы удержаться под натиском штормовых ветров, которые здесь не редкость. Такая нестройность ветвей и рельефно проступающие из земли корни превращают сосны в ухоженные бонсаи из страны великанов, а разбросанные в бухте скалы, еще не нашедшие своего хвойного компаньона, становятся садом камней.

Внезапно наползающий с моря туман добавляет таинственности картинке. Сердце замирает и начинает стучать в ритм качающегося в «купели» на острове Томящегося сердца валуна. И вы переспрашиваете: «Как называется этот полуостров? Гамова?» Ибо понимаете, что случившийся резонанс обрекает и ваше сердце томиться впредь ожиданием возвращения в эти места. 

Владивосток — город, который разговаривает с вами криками чаек, шепотом волн, перекатывающих прибрежную гальку на пути к маяку Токаревского, протяжными гудками судов, проходящих под грандиозными сводами вантовых мостов, обрывками фраз на китайском, доносящимися словно из прошлой портовой жизни дворов Миллионки. Город, который ровно в полдень каждый день выстрелом из пушки ставит жирную точку в вашем диалоге, чтобы с ударами рынды начать повествование о новом дне города, которому 164 года назад было поручено владеть востоком.

Альбатросы и буревестники, зависающие над кормой в затянувшихся про́водах. Величественные айсберги, молчаливо и неспешно плывущие своим, только им известным, курсом из прошлого в неизбежное. Пингвины, неуклюжие торопыги на суше и стремительные игрули в воде, выпрыгивающие из нее с проворством, которое вступает в спор с законами гравитации. Киты, заботливо сопровождающие судно. Антарктические станции, действующие и давно покинутые. Маяк в проливе Бигль, встречающий тех, кому посчастливилось все это повидать.

Вспоминая великих путешественников, мы, как правило, представляем себе умудренных опытом мужей с гравюр или картин, для которых сделанные открытия — естественное следствие почтенного возраста. Но это не всегда так.

Семен Иванович Челюскин в 26 лет принял участие в Великой Северной экспедиции 1733–1743 годов.

Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен в 24 года в 1803–1806 годах участвовал в первом кругосветном плавании русских судов на шлюпе «Надежда» под командованием Ивана Крузенштерна.

Юрий Федорович Лисянский в 29 лет отправился в первую кругосветную экспедицию 1803–1806 годов.

Михаил Лазарев в 25 лет в 1813 году получил назначение командовать фрегатом «Суворов», отправляющимся в кругосветное плавание.

Фердинанд Петрович Врангель в 24 года возглавил экспедицию по исследованию северо-восточного побережья Сибири и предпринял четыре зимних сложнейших похода по льдам для поиска острова, о котором было известно лишь то, что в хорошую погоду с высокой скалы чукчи видели на горизонте что-то похожее на землю. Впоследствии этот остров назвали его именем — остров Врангеля.

В 1912 году 28-летний Георгий Брусилов организовал и возглавил собственную полярную экспедицию на шхуне «Святая Анна». Валериан Альбанов в 29 лет отправился вместе с Брусиловым в экспедицию на «Святой Анне», а спустя полтора года дрейфа вместе с 11 другими участниками экспедиции сошел с судна на лед, чтобы добраться до Земли Франца-Иосифа, и через три месяца достиг ее вместе с матросом Конрадом.

В 2004 году Чукотка преподала мне первый урок принятия. Мы прилетели туда небольшой командой с главной целью — добраться до озера с необычным названием Эльгыгытгын, а затем сплавиться по единственной вытекающей из него реке Энмываам до реки Белая, а затем до реки Анадырь.

Тогда, 20 лет назад, существовали две версии происхождения этого озера — метеоритная и вулканическая. Для каждой были обоснования и каждая из них добавляла мистической притягательности магниту наших устремлений. Только в 2008-2009 гг. большая российско-немецкая экспедиция, обнаружив импактные породы, подтвердила первую, метеоритную версию.

На путешествие у нас было примерно две недели. Их с небольшим запасом хватало на вертолетную заброску и сплав. Но с первого дня нам стало понятно, что планы — это не про Чукотку. Даже если у вас есть планы вплоть до букв Е и Ё, скорее всего придется импровизировать.

Мы пять дней ждали подходящей погоды, чтобы наш вертолет смог вылететь. Если вам доводилось бывать в Анадыре, вы знаете, что добраться от аэропорта до города можно, только переправившись через Анадырский лиман на пароме или лодке. Это значительно увеличивает время на логистику. Выбраться в город было абсолютно невозможно при условии, что «погоду могут дать в любой момент».

В то время гостиницы в аэропорту не было. На второй день нашего ожидания сотрудники аэропорта сжалились и выделили нам небольшую комнату, из окна которой мы наблюдали за взлетающими и приземляющимися самолетами. Мы читали, играли в «Крокодила» и коротали наши ночи вповалку на полу, разместившись на туристических ковриках. Гулять могли только рядом с аэропортом и за пять дней изучили там всё вдоль и поперек.

По нашему представлению, прекрасная погода вокруг аэропорта должна была сохраниться на протяжении всего полета. Но наши попытки добиться отправления вертолета не приводили ни к чему хорошему. К шестому дню стало понятно, что если мы немедленно вылетим на заветное озеро, даже самой стремительной скорости сплава не хватит, чтобы вернуться в Анадырь вовремя для обратного рейса в Москву.

Перед нами встал выбор: продолжать сопротивляться или, бросив все, отправиться в Москву? Мы предпочли кое-что другое: в тот же день сели на вездеход, который через красивейшее озеро Майниц отвез нас в верховья реки Чирынай. У нас получилось отличное путешествие, в котором были густые туманы, медведи, обсидиановое плато, косяки рыб на нересте и даже домик-фургон Элли.

Летом 2023 года во дворе Музея Москвы по старинной технологии, без использования гвоздей, был построен поморский карбас «Матера». А в этом году команда судостроителей, путешественников, ученых и художников отправилась на нем по торговому пути в пушную столицу Сибири XVII века — Мангазею.

Мангазейский морской ход, по которому в XVII веке шла активная торговля пушниной, пролегал от Северной Двины через Белое, Баренцево и Карское моря, а также через Канинский и Ямальский волоки (сухопутные участки между реками и озерами, по которым волокли баржи и лодки) по Обской губе и реке Таз вплоть до Мангазеи — первого русского города за Полярным кругом в Западной Сибири, основанного в 1601 году. 

Этот опорный пункт морского пути развивался стремительно и поражал средневековых путешественников своим богатством. Однако он процветал недолго: в 1619 году движение по Мангазейскому морскому ходу было официально запрещено, город настигли сильные пожары. Всё это вынудило людей покинуть это место и забыть о нем надолго, но не навсегда.

В 2024 году под парусами и на веслах карбаса «Матера» участники экспедиции «Мангазейский морской ход» преодолели три тысячи километров путем средневековых первопроходцев, в том числе перетаскивая карбасы по волокам.

Чукотка приучает к принятию. Здесь не измеряют расстояния ни в километрах, ни в часах пути, ибо километры мало что значат, а внезапное изменение погоды с легкостью превращает часы в дни. 

Непривычная для жителей мегаполисов неспешность местных жителей — это их житейская философия: двигаться в потоке вместе с окружающим тебя миром. Если вам доведется пообщаться с ними, максимально замедлите свой ритм, перейдите на пониженную. Не спешите задавать вопросы, расскажите, как прошел ваш день, больше слушайте, не бойтесь пауз, просто помолчите, сидя у огня в яранге. Это тоже общение.

Если вам повезет настроиться на нужную волну и вас почувствуют «своим», то обязательно расскажут, как спасаться в черную пургу и ставить ярангу, поделятся историями про встречу с волками или белым медведем, скажут добрые слова про Абрамовича, объяснят, почему на Чукотке школьным бывает вертолет, а не автобус. И мир большого города, из которого вы сбежали на самый восток страны, неожиданно покажется вам далеким и выдуманным, а настоящая жизнь и настоящие люди, живущие в настоящем времени, — это только здесь, на Чукотке.

Весной мы записали подкаст с кинорежиссером Алексеем Вахрушевым, автором документальных фильмов о Чукотке «Книга Моря» и «Книга тундры». Тогда он делился своими планами снять художественный фильм на Чукотке и о Чукотке. 

Алексей продолжает ухаживать за мечтой, и этом году в окрестностях Эгвекинота завершилось строительство натурных декораций для художественного фильма «Нуналихтак — хозяин земли». 

На протяжении трех с половиной лет под началом Алексея здесь, на мысе Опасном, велась работа по возведению аутентичных эскимосских жилищ — мантыгак, и уже в следующем году начнутся съемки фильма. В нем сыграют и коренные жители округа, и профессиональные актеры.

Действие фильма происходит в начале XVII века, поэтому при создании декораций пришлось проделать большую исследовательскую работу, чтобы реконструировать эскимосское жилище. И теперь на мысе Опасном стоит настоящее традиционное поселение китобоев. Сегодня оно включает общинный дом — кайги для сходов и праздников в зимнее время, 12 мантыгак, в том числе жилище шамана, стоящее чуть поодаль и выше основного комплекса. Между ними с использованием розового гранита возведена большая танцевальная площадка. Общий вес природных материалов для построек превысил 2 тысячи тонн, которые были собраны и развезены по склону вручную, чтобы не нарушать покров тундры.

Кроме этого, есть в Нуналихтаке и настоящая китовая аллея: вдоль линии берега стоят шесть вешал — по две пары челюстных костей китов, соединенных поперечиной. На них будут лежать промысловые байдары, их уже сделали морзверобои в селе Лорино, и на следующий год планируется их перегон по морю к Эгвекиноту.

В марте 2025 года в Эгвекинот приедет продюсерская группа, а с середины июня до середины августа профессиональные художники наполнят поселение подробностями жизни, после чего запланирован первый съемочный блок фильма продолжительностью около месяца.

После завершения съемок в 2026 году этнопарк Нуналихтак будет готов принимать туристов. А сам фильм, безусловно, поможет узнаваемости места. 

Обязательно заглянем в гости к Алексею и съемочной группе фильма в нашем круизе на остров Врангеля следующим летом. А вы бы остановились на ночевку в настоящем жилище морзверобоев неподалеку от жилища шамана?

Чайки безошибочно подсказывают дорогу к морю, которое не всегда просматривается с узких улочек Кашкайша. Но, завидев просвет за очередным поворотом, вы устремляетесь туда, навстречу бережно расставленным кем-то в ночи по заливу яхтам и возвращающимся с моря рыбацким лодкам. И замираете где-то на границе между ними и запахом из уже открывшихся кафешек, чтобы сохранить микс впечатлений от утра с ароматом кофе и моря.

Из уютных теплых московских вечеров чукотское путешествие, в котором был год назад, уже почти похоже на сон. Смотря на него через рамку вертикальной сторис, хочется заглянуть за границы экрана и растянуть картинку до широкоугольного формата, чтобы жадно ухватить бесконечный простор этих мест — вместе с его ветром, звуками и запахами. 

Но даже так всё равно не верится, что это было с тобой наяву. И ты снова и снова перезапускаешь воспроизведение, чтобы, проверив надежность ячеек собственной памяти, поместить все эти воспоминания в самый защищенный раздел. Чтобы не утратить то чудесное откровение, которым снова для тебя стала природа Чукотки.

Средний сын вернулся из экспедиции по Бурятии и Иркутской области. Три недели практически без связи, искусанный комарами, уставший и голодный, но абсолютно счастливый.

Вернулся другим — взрослым, крепким. Позади более 400 километров сплава по Оке Саянской на байдарках и катамаранах, более 800 километров на машинах и десятки — пешком. Уверен, что это стало для него не только главным событием лета, но и школой самостоятельности, ответственности и принятия сложных решений. 

Редкий случай, когда сын в своих путешествиях опередил отца. И когда не я, а он говорит о месте: «Тебе обязательно надо там побывать и это увидеть». Верю, обязательно побываю. Хамар-Дабан — звучит очень необычно и заманчиво.

А я на выходные успел съездить в Осетию и в турборежиме проехать по Солнечному поясу Алании — дороге, которая на высоте 1,5–2 тысячи метров соединяет основные ущелья республики. Очень вдохновился, несмотря на высокий темп поездки: горы, водопады, источники, глубокие ущелья.

А что вы представляете, когда слышите слово «Осетия»? Даргавс, Дигория, Кармадон, Фиагдон или пока только одноименные пироги? Поехали бы туда прокатиться по красивым горным дорогам? Или, может быть, ждете, когда там запустится горнолыжный курорт Мамисон?

Картинка из недавней поездки: заброшенный деревянный дом на окраине потерянной где-то на краю Рязанской области деревни. Потерянной, скорее всего, навсегда — уже лет 15 здесь никто не живет. Кажется, что ветшающие полтора десятка домов разбросаны в случайном порядке по большой полузаросшей поляне. Но, приглядевшись, вы угадываете улицу, на которую нанизывалась когда-то вся деревенская жизнь — и домами, и событиями деревни, и судьбами живших здесь людей. Здесь играли дети, гуляли свадьбы, по ней провожали в последний путь. 

Дома накренились, словно медленно уходящие под воду суда, и уже частично погрузились в заросли крапивы и кустарника. Лианы хмеля, будто щупальца спрута, уже успели сорвать некоторые доски с обшивки бортов и теперь хотят покрепче уцепиться за торчащие, словно шпангоуты, стропила, чтобы затем опрокинуть и подмять под себя всю постройку. 

Сарай и баня неподалеку не выглядят спасательными шлюпками и, скорее всего, даже опередят своего флагмана и первыми уступят перед натиском забытых здесь и оттого почти одичавших малины и смородины. Кажется, что вот-вот через окна-иллюминаторы дом последним выдохом выпустит оставшийся внутри воздух и поспешно соскользнет под разгоняемые ветром зеленые волны.

И яблоня. Подле самого крыльца. Большое крепкое дерево, всё усыпанное яблоками. Яблоками, которые вместе с последним покинувшим деревню жителем вдруг стали никому не нужны. Но от этого не стали менее красивыми или вкусными. Румяные, без единой червоточины. Яблоки для никого.

Медведицы полуострова Этыкэн не нуждаются в одобрении своего появления от стражей этого места — сурков и орланов. Они вскарабкиваются со своими медвежатами высоко по скалам, на лучшие смотровые площадки, чтобы оттуда, с высоты полета парящих чаек, спокойно наслаждаться картинкой внизу. 

Там они точно могут не волноваться — преодолеть путь к этим местам людям под силу лишь со специальным снаряжением. Встретившись глазами с Михаилом, нашим гидом, мы, не сговариваясь, решили не тревожить их жужжанием наших дронов, дабы не нарушить эту семейную идиллию. Ограничились съемкой на смартфоны и фотоаппараты на большом зуме.

Есть места, которые обладают какой-то необыкновенной притягательной силой. И сила эта не только в притяжении, а и в самом пребывании в этом месте. Там хочется просто быть.

Стремление чем-то немедленно заниматься и куда-то бежать отступает. Хочется понизить скорость просмотра окружающей действительности до минимальных отметок, чтобы затем поставить его на паузу на статичной картинке морского горизонта, самому замерев на шершавой поверхности каменных выступов. И вдыхать морской воздух под шум разбивающихся о скалы волн. Среди мест, где мне довелось побывать, для таких хватит пальцев одной руки. 

Полуостров Этыкэн на юго-западе полуострова Пьягина точно пополнил этот список. И такая его сила — не только наше открытие. Осыпающиеся берега обнажают артефакты жилищ древних коряков. Гигантские камни на склоне словно по чьей-то воле сложены домиком, а может — дольменом, в который запросто заберется не один взрослый человек. Большая пещера в сфинксе на берегу хранит следы копоти древних костров.

С остроконечных скальных выступов на вверенной им территории за порядком следят белоплечие орланы — хранители уклада этого места. Словно их подопечные, то тут, то там среди камней выглядывают черношапочные сурки и свистом предупреждают сородичей о приближающейся опасности.

Помните чувство, когда вы вдохновляетесь какой-нибудь книгой и хочется поделиться этим с самыми близкими людьми? Или спектаклем, или фильмом, или просто музыкальным треком… Иногда даже ждешь, надеешься услышать оценку, узнать, ну как ему… И как-то очень тепло становится, если просмотренное, прочитанное или услышанное впечатлило так же сильно, как и тебя самого.

А представьте — с путешествиями… И вы не только посоветовали, а решили вместе в него отправиться. Вместе ухаживали за мечтой, делились друг с другом найденными историями про места поездки, вместе считали дни до отъезда. И вот уже в самом путешествии вы видите, как загораются глаза вашего спутника, как, несмотря на усталость, он говорит: «А хорошо было сегодня, но давай завтра еще вот сюда выберемся?!» И даже в молчании рядом вы чувствуете, каким наполненным важными общими переживаниями был уходящий день.

А теперь представьте, что ваш спутник — это ваш ребенок! Уже взрослый и самостоятельный. И хоть вас с ним в обычной жизни разделяют несколько границ, и не только государственных, в этот момент вы как никогда близки. И совершенно точно счастливы! Вместе! Берите детей в путешествия!

Исландия — страна с населением 370 000 человек. За этот год ее посетит более 2,5 миллионов туристов. Чтобы справляться с таким потоком и при этом обеспечивать безопасность, все туристические перемещения по стране четко предопределены. Предопределены маршрутами (как правило — массовыми), дорожками (зачастую асфальтированными) и ограждениями (обычно металлическими). Что, конечно же, обеспечивает большу́ю и при этом безопасную проходимость, но выхолащивает всю палитру переживаний от пребывания в таком месте — исключительно до созерцания картинки. 

Оно и понятно — как предаться ощущению «силы настоящего», сидя на краю скалы у самого водопада, когда вокруг тебя идет поток туристов с кофейными стаканчиками и селфипалками, а от любого края скалы тебя отделяют натянутые цепи? Лишь однажды за всю поездку нам удалось добраться до такого водопада, где, помимо нашей небольшой группы, было еще человек пять туристов. И вот это было ностальгией по моим путоранским воспоминаниям. 

И дело было не базальтовых колоннах, таких же, как на плато, слепленных в стены по обе стороны водопада, а в ощущениях, которые проживаешь, оставаясь с ним в интимной близости, один на один. Надо сказать, бюджет доступа к таким редким местам заметно выделяется среди и без того недешевой Исландии. Что в свою очередь делает путешествие на наше плато Путорана по-настоящему эксклюзивом, где каждый водопад готов вам подарить ту степень близости, на которую вы сами решитесь.

Когда путешествуешь по Исландии, куда ни кинешь взгляд, до горизонта уходят заросли красивых фиолетовых цветов — люпинов. Но эти цветы отнюдь не местные. Со времен первых поселенцев в Исландии вырубались леса. Оно и понятно, прибывающие на остров жители нуждались в жилье. И, к сожалению, темпы вырубки деревьев сильно превышали темпы их прироста. Вслед за уничтоженными лесами началась эрозия почвы. Когда на земле ничего не растет, нет препятствий сильным ветрам, которые обдувают остров. А они уносят и без того скудный слой почвы, ведь его не удерживают корни растений.

К середине XX века это начало беспокоить местных жителей, и они нашли отличное, как им казалось, решение. В 1945 году в Исландию завезли люпин нутканский, представитель рода люпинов, который растет на западе Северной Америки. Растение также называется аляскинским люпином.

Они здесь отлично прижились в прибрежных низинах. Сумели прорасти в скудной, каменистой почве острова, пустили корни и стали сами своими удобрениями. За 70 лет пребывания на острове аляскинский люпин захватил огромные пространства. Почва в этих местах действительно закрепилась и улучшилась, главный выигрыш от этого получил всё тот же люпин! Его успех превзошел все ожидания, и теперь цветок угрожает местной растительности. Коренная флора Исландии представлена мхом и низкорослыми травами, над которыми более высокий люпин создает навес, в буквальном смысле закрывая им свет.

В отличие от новозеландской разновидности этих цветов, те люпины, что достались Исландии, не пригодны для корма скота из-за своего привкуса. Местная живность не желает есть заморские цветы. Исландское общество поделилось на сторонников и противников цветов. У каждой стороны есть свои аргументы. Пока соцсети — главное поле сражений тех и других.

А эта заметка родилась в зимней поездке на плато Путорана. В последний день високосной зимы 2020-го. Было уже рукой подать до ковидных ограничений, но только не там, не на плато.

Вы когда-нибудь слышали про «Радио Лама»? Оно нечасто выходит в эфир, и охват у него редко переваливает за десяток человек, но при этом у него — восемь «студий». Вещание начинается утром с простого сообщения: «Доброе утро, Лама». И ненадолго эфир оживает ответными сообщениями других «студий». «Доброе утро! У нас сегодня будут пирожки и блины», — сообщает Жанна из студии «Лама-7» . «А у нас баня», — откликается Михаил из «Усадьбы Жар-Птица». «Сегодня шурпа из оленины», — вещает Толик с «ВСТ». «Нужна будет помощь с генератором», — сигналит Валера с «Ламы-2» .

Просыпается радио, просыпается озеро. Озеро Лама. Озеро за 69-й параллелью, в окружении гор без вершин на плато Путорана. Ведущие этого радио — зимние смотрители баз разбросанных по берегам этого вытянувшегося на 80 километров с востока на запад водоема. После утренней переклички в эфире снова тишина, но никто не выключает радиостанции. Их не выключают никогда, потому что у радио есть еще одна важная функция — это радио спасения. 

Ведь если что-то пошло не так у оказавшихся на озере снегоходчиков, они могут быть уверены — если выйти в эфир на его частоте, им обязательно помогут. Даже… точнее, особенно, если за окном черная пурга или -57°. Здесь все понимают цену промедления в такие моменты, и, когда вы окажетесь в тепле, за чашкой горячего чая, вам обязательно расскажут десяток историй помощи незнакомым людям.

Когда в 2000-м в поездке на Камчатку мы с друзьями обдумывали, куда будет наше следующее путешествие, мы почти одновременно с моими приятелем произнесли слово Путорана. Тогда оно казалось просто переполненным тайнами: глубокие каньоны, самые большие и красивые водопады нашей страны, столовые горы, озера с таким количеством рыбы, что впору ловить руками, подземные ядерные взрывы для создания газовых хранилищ, коренные жители, которые умеют перемещаться по плато, якобы используя особые входы и выходы, разнесенные между собой на десятки километров. Нам не терпелось самим узнать, что из этого правда, а что нет. 

Но тогда ушло несколько лет, чтобы от задуманного перейти к исполнению мечты. Были найдены карты вдоль русла Иркинды, инструктор, за плечами которого было первопрохождение этой реки, катамаран и лодки, плюс получено разрешение от заповедника на посещение охраняемой территории. 

Среди многочисленных вертолетных забросок эта, пожалуй, была самая пунктуальная — мы вылетели точно в назначенный день и час и уже через два часа начали снижение к островку в центре озера Манумакли. Он находился как раз на границе льда и открытой воды. Да, к началу июля на плато еще далеко не все озера вскрываются от ледяного покрова. Вертолет даже не глушил двигатели. Слегка приопустившись на остров, пилот сказал, что на разгрузку есть буквально пара минут, а его напарник помог нам выкидывать из вертолета наши рюкзаки и плавсредства. 

Я помню это необычное ощущение внутреннего удивления и вызова, когда ты провожаешь взглядом улетающий от тебя вертолет, а на сотни километров вокруг нет ни единой человеческой души, и только от тебя с командой зависит, окажетесь ли вы спустя две недели в той точке, где вас смогут забрать. Та поездка запомнилась многими приключениями: и сложные пороги, и утопленное весло, и переворот одной из лодок в опасном прижиме, и сложный подъем на плато, и ожидание прилета вертолета в конечной точке нашего пути.

Наш лагерь в конце сплава был буквально в нескольких метрах от водопада Китабо-Орон, от воды нас отделяла лишь небольшая каменная стенка. Но даже она не могла защитить от проникающего шума падающей воды, который, нам казалось, за неделю ожидания обратного борта пропитал нас насквозь. Любимым нашим занятием стало чаепитие у водопада. Мы практиковали его по нескольку раз в день. После каждого перекуса вместе с чашкой чая мы выбирали лучшие места в партере этого величественного действа и растворялись в картинке перед нами.

История открытия дальних земель — всегда приключенческая сага. Освоение Земли Франца-Иосифа (ЗФИ) — увлекательный роман с неожиданными поворотами сюжета.

ЗФИ почти никогда не была конечной целью путешественников. Часто архипелаг выступал перевалочным пунктом для экспедиций, идущих на Северный полюс. Собственно, и обнаружили его совершенно случайно в ходе австро-венгерской экспедиции К. Вейпрехт и Ю. Пайер. Их судно, зажатое льдами, буквально принесло к новым берегам.

Интерес к самим землям проснулся не так давно. Права на территорию ЗФИ только в 1929 году заявил СССР, что и стало толчком к началу полярных исследований. В этом же году экспедиция О.Ю. Шмидта отправилась на архипелаг для создания там первой полярной станции. Одновременно с этим Норвегия решила побороться за право владеть арктическими землями. Однако суровые условия не позволили скандинавам первыми достичь цели. Судьбу ЗФИ опять вершили льды, в которых застряли норвежские корабли. На четырех островах были подняты советские флаги, а слова «Говорит Земля Франца-Иосифа!» зазвучали на весь мир.

Сегодня эти северные земли, находящиеся на территории национального парка «Русская Арктика», — один из центров изучения безграничных просторов северного океана. Ученые круглогодично работают на полярной станции. Но даже теперь территории ЗФИ остаются малоизученными. Так, в прошлом году на Комсомольских островах, где до сих пор были известны всего два вида растений, нашли семь новых.

Посетить ЗФИ можно в ходе исследовательской экспедиции Русского географического общества, живя бок о бок с полярниками, наблюдая за их работой и внося свой вклад в науку. Кто знает, может быть, именно вы станете автором нового поворота сюжета в истории арктических земель?

Пару лет назад мой хороший приятель Вадим Шрайбер, работающий в маркетинге УАЗа и влюбленный в этот автомобиль не только по работе, позвал меня поучиться преодолевать песчаное бездорожье. Чтобы песка было до краев, решено было поехать в Донскую Сахару. А чтобы дорога до пункта назначения была не просто перемещением из точки М в точку Д, по пути туда было намечено заехать в Полибино.

Полибино — усадьба крупного предпринимателя Юрия Степановича Нечаева-Мальцова. В 1880 году он получил наследство от дяди, включающее несколько фабрик и заводов в различных губерниях России, крупнейшим из которых был Гусевской хрустальный завод во Владимирской области. Нечаев-Мальцов успешно продолжил дело семьи. В конце XIX — начале XX века он даже входил в число 12 самых богатых людей России. В усадьбе Полибино гостили и творили Толстой, Репин, Айвазовский, Коровин, Поленов, Васнецов.

Помимо предпринимательства, Юрий Степанович известен как благотворитель и меценат. В частности, он был одним из основателей Музея изящных искусств (ГМИИ имени Пушкина) в Москве, пожертвовав на его строительство основную сумму денег — более двух миллионов рублей.

Но пока усадьба лишь неспешно прихорашивается перед возможной будущей реставрацией, главная достопримечательность имения — стальная ажурная башня, выполненная по проекту выдающегося инженера Шухова и купленная Нечаевым-Мальцовым на Нижегородской промышленной выставке в 1896 году. Это первое в мире сооружение гиперболоидной конструкции. 

Не откажите себе в желании подняться на эту бывшую водонапорную башню. Винтовая лестница в центре ажурной конструкции закреплена растяжками и слегка покачивается при подъеме. Будьте готовы, что из проржавевшей кольцеобразной цистерны на последних ступенях к вам навстречу вырвется стая голубей, отчего пульс скакнет к новым экстремумам. Немного успокоив его и повернувшись назад, вам откроется вид на заросший парк и усадьбу, которую, я надеюсь, нам предстоит увидеть обновленной.

Помимо краба, рыбы, гребешка, традиционный приморский гастросувенир это… шоколад и шоколадные конфеты. «Птичьим молоком» теперь может называться лишь продукция фабрик «Рот Фронт», «Красный Октябрь» и «Бабаевский». Поэтому конфеты «Птичка владивостокская», сохранив изображение птицы на коробке, теперь называются «Приморские классические». Хотя первенство названия и рецепта несомненно за ними.

В 1967 году специалисты Владивостокской кондитерской фабрики во главе с мастером розничного цеха Анной Чулковой внедрили новый в то время вид сбивных конфет. Рецептуру и технологию производства признали лучшей в СССР. И сейчас, спустя 50 лет, линейка конфет «Приморские» изготавливаются по неизменной рецептуре.

Взбитый свежий яичный белок в сочетании со сливочным маслом создают великолепную воздушную структуру конфет, сохраняющую свою консистенцию благодаря желирующим свойствам агар-агара (вытяжки из морской водоросли анфельции), используемый в рецептуре фабрики с 1932 года. Торт же птичье молоко был изобретен лишь в 70-е в Московском ресторане «Прага». И это был первый торт, на который во времена СССР выдали патент. 

Срок годности «Приморских классических» лишь 15 дней, но по моему опыту не одна из коробок не доживает до этого возраста — стоит лишь открыть ее, как уже через несколько минут от конфет не остается и следа.

Кроме конфет в Приморье освоили и производство шоколада. Но как сделать так, чтобы он стали особым приморским сувениром? Добавить в него морскую соль, или гребешок, или ламинарию или другие локальные деликатесы. И вот, выбирающие подарки туристы, держат в руках с десяток разных шоколадок, чтобы охватить всю палитру представленных вкусов. Отличный мультипликатор роста для бизнеса. 

Дальше в ход пошли географические названия. Теперь ухаживать за мечтой можно и с шоколадкой: Камчатка (с клюквой и брусникой), Шантары (с яблоком и корицей) или Сахалин (темный). 

Это место контрастов: горные хребты со снежными шапками соседствуют здесь с песчаными дюнами, посреди пустыни бьет фонтан воды из пробитой когда-то геологами скважины, за очередным барханом вы натыкаетесь на небольшое озеро в окружении соснового леса. 

Вам обязательно захочется пройти по песчаному гребню, чтобы остановиться и посидеть на нем словно на мосту. Набрать горсть чистого мелкого песка и медленно, тонкой струйкой сквозь пальцы высыпать его на землю, представляя себе, как в масштабе вечности ветер годами неутомимо двигает эти дюны, перемещая их песчинка за песчинкой, и как мимолетна, по сравнению с возрастом этой пустыни, наша жизнь, отсчитываемая песочными часами в ваших руках.

Путешествие в Чарские пески уже на нашем сайте. 

Пытаясь найти на карте населенный пункт, где родились ваши предки, вас вполне может ждать разочарование — современные атласы могли уже утратить упоминание этого поселка или деревни. Как же быть в этом случае?

Одно из прикладных открытий программы Корни.Династия — это сайт EtoMesto. На нем можно, выбрав территорию, найти карты самых разных лет, чтобы проследить появление и исчезновение нужного вам населенного пункта.

Из полученной из архивов Белорусского ФСБ справки я узнал, что мои дедушка и бабушка (им тогда не было и 30) вместе со своими родителями были высланы в Управление СевЛаг ОГПУ города Котлас за антисоветскую агитацию из белорусских деревень Гущин Прудок и Жерино. Ни той, ни другой деревни на современных картах Витебской области нет, но, листая на EtoMesto одну за другой карту, удалось заприметить сначала Жеринское озеро, а затем — как на его берегах появляется деревня, название которой и дал этот водоем.

Относительно неподалеку на картах того времени нашлась и деревня Гущин Прудок. Я уже даже начал отыскивать на карте церковь между этими деревнями, где могли впервые встретиться родители моей мамы, но она уточнила, что познакомились они уже будучи высланными в Архангельскую область.

Конечно, стоит заглядывать в этот сервис, готовясь к любому путешествию, чтобы по эволюции подробностей узнавать, как открывалась эта территория. Все карты уже привязаны к координатной сетке. Это позволяет видеть один и тот же фрагмент местности на картах самых разных лет.

Меня зовут Вадим Мамонтов, я путешественник и основатель RussiaDiscovery. Еще в школе с друзьями мы отправлялись в лыжные походы зимой, а летом на сплавы по родной Архангельской области. 

После поступил в МГУ на факультет Вычислительной математики и кибернетики, что предопределило несколько лет работы в IT. Однако любовь к путешествиям и приключениям победила и стала делом жизни.

Сейчас в RussiaDiscovery мы помогаем исполнять мечту нашим туристам, предлагая проверенные на себе путешествия. А в Комитете по приключенческому туризму Российского союза туриндустрии, которым я руковожу, мы многое делаем для того, чтобы туризм в России стал более комфортным, безопасным и доступным.

Раньше я публиковал в своем Telegram-канале фотографии и истории из своих путешествий и тех мест, куда пока еще только мечтаю отправиться. Для меня это отличный способ ухаживать за мечтой — делать маленькие шаги по направлению к желаемому. Это невероятным образом помогает исполнению задуманного. Проверено на десятках путешествий, но работает не только для них. 

Буду рад, если какие-то заметки подтолкнут и вас начать мечтать о поездке на Курилы, плато Путорана или Чукотку, а может, просто выбраться на выходные за город на велике или на лыжах. Поэтому пишу не только о путешествиях, но и о жизни — о бизнесе, увлечениях, о семье и себе самом. Здесь будут появляться только некоторые тексты — если хотите читать все, жду вас в своем канале.