Проверено на себе: Териберка

Выхожу из аэропорта и сажусь в машину. «А у нас вот снег недавно выпал, — говорит мне первым делом водитель. — Вон, посмотрите на сопки». Я выглядываю в окно — и, кажется, отрываю от него глаза только через два часа, уже по приезде в Териберку. Сопки в снегу, темно‑синие озера, зеленый мох, багряный лес, который сменяется разноцветной тундрой, арктические ветряки… 

Из‑за раннего самолета Петербург — Мурманск и его трехчасовой задержки я почти не спала, пропустила встречу с группой и по всем моим прогнозам уже давно должна была отключиться на заднем сиденье машины. Но картинка за окном не дает мне спать. А может, она и есть сон? 

Девушка в коричневой куртке улыбается мне и торопит, чтобы я поскорее вышла. Это Таня, наш гид. Ей хочется, чтобы мы сегодня (на самом деле — и завтра, и всегда) успели больше запланированного маршрута. Я присоединяюсь к группе, мы берем хороший темп и уже через полчаса выходим к морю.

Баренцево входит в бассейн Северного Ледовитого океана и считается единственным на планете морем, которое не замерзает даже зимой. Я впервые вижу его и чувствую, как под четырьмя слоями одежды (пуховая куртка, теплая кофта, футболка, термобелье — и это в конце сентября!) пробегают мурашки. Но не от сильных морских ветров, а от понимания: вот он, самый холодный океан на планете. И я могу потрогать его рукой. Это я еще не знаю, что завтра решусь в нем искупаться. 

Камень за камнем шагаю вперед. Все они на «берегу драконьих яиц» необычной круглой формы. Таня объясняет, что так сильны песни нойдов — шаманов саамских племен и самых могущественных в мире людей, которые, согласно легендам, населяли Кольский полуостров раньше. Говорят, они одевались в звериные шкуры, стучали в бубны и пели так громко, что могли воскресить мертвых или вызвать наводнение.

Судя по всему, у местных есть красивая легенда в ответ на любой вопрос путешественника — и за эти выходные я услышу еще много романтичных историй о море. Хотя оно романтично и без присказок. Думаю о том, как волны долго и трудолюбиво обтесывают каждый камень, прежде чем оставить его на берегу. 

Выходит солнце. Над морем появляется радуга. Радуга на Крайнем Севере, далеко за полярным кругом, — бывает же! Краски тундры становятся ярче. Мы спешим к Батарейскому водопаду, чтобы успеть до заката — но группа всё время тормозит, останавливаясь для фото. Я тоже отстаю: не могу пройти мимо ягод, которыми усыпаны здешние тропы. Брусника и голубика уже отошли, и я жадно собираю в ладони шикшу.

На Урале, откуда я родом, эту ягоду не жалуют. Но здесь, на севере, ценят всё, что подарила природа. 

Я с благодарностью съедаю горсть и догоняю группу у водопада. Он шумит и волнуется — недавно прошли сильные дожди. Мы делаем фото на память и отправляемся в обратный путь.

По приезде в отель нас ждет ужин: свежие местные гребешки, горячая уха со звучным названием «Суп териберского рыбака», оленина с северными ягодами. «После такого ужина вам придется меня катить!» — смеется Надя, путешественница и моя соседка по столу. Выкатываемся всей группой на прогулку по уже стемневшей Териберке. 

На кладбище кораблей никого. Только мы, сотни звезд над головой и скелеты заброшенных суден. Уже завтра вода здесь сильно поднимется, но сейчас нам повезло — отлив. Мы бродим по открывшемуся дну, заглядывая в корабли. Рыбаки оставили их еще в 60-е годы прошлого века. Раньше в Териберке процветал рыбный промысел, но когда районный центр перенесли в Североморск, работы не стало. И старые корабли нашли свое последнее пристанище на этом берегу.

Стелим пенки рядом и поднимаем глаза: Орион, Большая и Малая Медведицы, Кассиопея. Многие из ребят видят такое богатое звездное небо впервые. «Хороший знак, — говорит Таня. — Если видно звезды, значит, есть шансы увидеть северное сияние».

На обратном пути забираем из ресторана камчатских крабов — их ловят прямо здесь, в Териберке, — и идем на берег моря ждать полярную Аврору. Она сегодня скромна: небо расчерчено белыми полосами, которые зеленеют только на камере телефона. Наши глаза не такие зоркие и яркого цвета не видят. 

Зато видят тысячи звезд над головой. «Упала!» — кричим мы, заметив яркий след метеорита. «Еще одна! Видели?» — я, как всегда, не успеваю загадать желание. Сидим, подняв головы вверх, пару часов. Над нами кружит сова: она долго и низко парит над землей — охотится. 

Новый день начинается с моря: я беру бинокль, натягиваю пониже шапку — и выхожу на палубу. Вода кажется спокойной, светит северное солнце — но уже через час наш корабль окатит волной так, что штаны и куртки сильно промокнут. Не жалею, что мой дождевик в это время лежит где‑то в рюкзаке — без него интереснее и по‑настоящему. Чувствую соль на губах и улыбаюсь. 

Ребята тоже смеются и в пятый раз просят меня показать видео, где нас накрывает холодными солеными брызгами. Киты остаются под водой. Говорят, только что у водопадов видели стаю дельфинов, но нам они не показываются. 

Впереди еще несколько мест, которые я сотни раз видела на картинке и в которых не раз себя представляла. Высокие качели на берегу, огромный заброшенный корабль, скелет из «Левиафана» и длинный песчаный пляж. Таня предлагает искупаться.

Вместе с ней и Женей мы не задумываясь снимаем шапки, куртки и кофты — и заходим в воду. Честнее сказать — забегаем, окунаемся и тут же возвращаемся на берег. Температура воды +6 градусов по Цельсию, ноги сводит от холода, тело горит и пульсирует. Ну привет, Баренцево море и начало Северного Ледовитого океана. Если бы мне кто‑то сказал, что я искупаюсь здесь в конце сентября, — я бы не поверила. 

Два дня в Териберке подходят к концу. Головы туристов мотает из стороны в сторону. Спят. Обратный путь в Мурманск — до глэмпингов, где нас ждет еще одна северная ночь, — займет три часа на машине. Я пишу этот текст, а Таня влюбленно смотрит в окна. Она родилась здесь и уже 20 лет водит на Кольском группы, но все еще любуется тундрой так же жадно, как я, оказавшись тут в первый раз. 

Машину трясет, я закрываю глаза и включаю музыку. «Ах, какие здесь горы, ах, какое здесь море», — поет в наушниках Земфира (признана иностранным агентом и внесена в реестр иностранных СМИ‑иноагентов — прим. ред.). Не знаю, про какие горы и море она писала эти стихи, но сейчас кажется, что точно про Кольский. «Я забываю себя, забываю тебя — и лечу. Прости меня. Вернусь спустя сто лет», — продолжает мелодия. Но я знаю, что вернусь сюда снова через месяц. И уже очень жду эту встречу.