В Антарктиду — за приключениями: шеф-повар о жизни и работе за полярным кругом

Когда мне было пять лет, мы с бабушкой изучали карту мира. Я ползал по чертежам, рассматривал материки и страны, и мне всегда было интересно: «Что это такое длинное и белое внизу?» Это была Антарктида — далекая и загадочная. Можно сказать, что отчасти попал за полярный круг именно после занятий с бабушкой. Ведь тогда я открыл для себя недосягаемую снежную землю и впервые поймал себя на мысли: «Почему бы не повидать это место самому?»

А всерьез задумывался о поездке в Антарктиду несколько раз. Сначала — в 2010 году. Я тогда переехал из Барнаула в Санкт‑Петербург и устроился в два ресторана. Один из них — «Москва», он только открылся. В коллектив пришел Артём — приятный парень, до сих пор с ним общаемся. Он‑то и рассказал, что работал за полярным кругом еще в нулевых. Затем поделился историями о том, как жил среди айсбергов, китов и пингвинов. 

Затем снова задумался о поездке за полярный круг в 2015 году. Тогда я оставил работу в общепите и несколько лет трудился на заводе Hyundai. Собирал машины, общался с бывшими коллегами по кухне, между делом развивал микробизнес — возил мед из Алтая. Но между делом размышлял, как бы проводил время в Антарктиде. Снова вспомнил, какая бумажная волокита ждет перед поездкой. И да, отложил цель на дальнюю полку. 

В 2020-м понял: без экспедиции в Антарктиду мне никак. Ради нее я выдержу все сложности. Подтолкнула меня к этому решению обстановка вокруг: одни люди паниковали из‑за коронавируса, другие пытались заработать на переживаниях. Я же понял, что не хочу поддаваться тревоге или наживаться за счет других. 

Когда думаю о своем решении, вспоминаю одну аналогию. Знаете, у психологов есть тест с квадратами: нужно соединить фигуры на бумаге, не отрывая руку от листа. Сперва пытаешься не выходить за рамки, но в один момент тебя осеняет: чтобы выполнить задание, нужно действовать не по шаблону. И ты рисуешь линию за пределами одного квадрата — так идешь к следующей фигуре. 

Я вспомнил этот тест и осознал: надо, как и в случае с квадратами, выйти за привычные рамки, устроить жизненную перезагрузку, сбежать от хаоса на необитаемый остров. Так что за две недели, не напрягаясь, собрал все бумаги для поездки, прошел медкомиссию, сделал прививку от желтой лихорадки: нам предстояло проплывать через Африку, а там высокий риск подхватить эту болезнь.

Меня пригласили на собеседование, а после него сразу распределили на станцию «Прогресс». Помню, как удивлялся и радовался: она считается среди сотрудников одной из самых престижных, хотя все базы по‑своему хороши.

Просто «Прогресс» — это крупный логистический хаб, здесь много людей в сезон, и отсюда отправляются на станцию «Восток» санно‑гусеничные походы с зимовщиками и учеными. Зимовщики — это те, кто поддерживают работу станций в периоды затишья.

Некоторые сотрудники передумывают ехать, как только узнают о размере зарплат: в среднем они ненамного выше, чем в московских или питерских ресторанах. Но меня это не смутило: я отправился за полярный круг, чтобы повидать новые места и насладиться приключениями. 

Уверен, деньги — не лучшая мотивация, чтобы менять образ жизни. А вот дух открытий — то, что нужно, когда уплываешь в снежный край по меньшей мере на год. Так что в 2021-м я ступил на борт ледокола — и отправился за полярный круг.

Я хорошо перенес первую экспедицию, меня почти не беспокоила морская болезнь. Даже шторм не был помехой: было по‑своему весело преодолевать силу непогоды. Тем более после тряски особенно сильно радовали периоды затишья. Только представьте: выходишь на палубу после качки, смотришь на закат насыщенного оранжевого цвета и видишь величественных китов. То, что показывают в кино, не сравнится с реальностью.

Вот другой случай, когда меня выручил не только настрой, но и подход коллег. Мы плыли в Антарктиду два месяца, пересекая Бремерхафен и Кейптаун: в этих городах обычно покупают овощи и фрукты. Пока привезешь их из Санкт‑Петербурга, они испортятся. 

Выяснил, что мне нужно координировать процессы, следить за закупками, вместе со всеми загружать товары. Было непривычно, но меня не бросили с делами один на один: «старожилы» помогали разобраться в задачах и показывали, например, как ставить краны для контейнеров в трюмах. С каждой последующей экспедицией не просто разбираешься в процессах, а буквально чувствуешь их: так что я быстро освоился. 

Есть история, в которой я проявил находчивость, — и она наделала шуму в моих соцсетях: про яйца. Март 2021-го, весь зимовочный состав «Прогресса» уже умчал вертолетами на станцию. Остался только я — начальник поручил мне проконтролировать погрузку и доставку продуктов. Всё бы ничего, но нам нужно было транспортировать 10 тысяч яиц. Их нельзя просто оставить в контейнере — побьются, а нам целый год без них сидеть. 

Так что аккуратно расставил яичные палеты в пассажирской кабине, выбрал себе лучшее место и сел снимать ролики. Представьте меня в тот момент: я в первый раз лечу на вертолете, да еще и полном яиц. Чувствовал себя яичным бароном. Две минуты переправы — и мы разгрузили хрупкий провиант. Приключение было быстрым, но запомнилось надолго. 

Расскажу, как обычно проходят будни. Активности за материком — это только часть работы: большую занимает рутина. Хотя иногда бывают и форс‑мажоры. 

На станции есть два периода. «Сезон» — это когда на станцию прибывают большие команды ученых и других специалистов. В такие периоды на кухне работают несколько поваров.

И «зимовка» — период, когда на «Прогрессе» остается 25–30 человек. Они поддерживают работу станции и готовят ее к новому сезону. В этот период нужно меньше времени на готовку, поэтому работают два повара — по одному с графиком 2/2.

Иногда возникают нестандартные задачи, так что закладываю свободные полчаса‑час в день на случай авралов. Например, как‑то у нас на кухне прорвало трубу, и нужно было экстренно набирать воду в ведра. Но подобные ситуации случаются нечасто. 

Кроме готовки у меня есть и другие обязанности. Нужно вести отчетность по припасам, делать заготовки, контролировать помощников. Так что я одновременно и повар, и администратор. Отвлекаюсь от рутины тем, что придумываю себе нетривиальные задачи. Например, я увлекся выпечкой — придумывал рецепты хлеба. Еще старался приготовить обычные блюда интереснее: добавлял в простую фокаччу сыр и оливки или пек команде блины по рецепту Арины Родионовны.

Чтобы расслабиться, я всегда следую утреннему ритуалу. Обязательно разминаюсь на улице, если позволяет погода. Затем выхожу на 20-минутную прогулку с видом на айсберги. Иногда застаю пингвинов, они славные. Потом готовлю завтрак себе и команде: работаю один в зимовку или с помощниками — в сезон. 

После завтрака люблю посидеть на крыльце с чашкой чая. Идеально, если он будет из алтайских трав и меда: они напоминают о семейной даче в тех краях. 

Иногда пробовал работать без утренних привычек и чувствовал: всё не так, словно не с той ноги встал. Поэтому ритуалы — это важно. Они помогают настроиться на хороший день. А еще дают то самое единение с природой, которого не всегда хватает в городе. Но вы не подумайте, я не отшельник, мечтающий уйти в леса. Во всём должен быть баланс. Условно — поработал на вахте за полярным кругом, насладился арктическим солнцем, потом вернулся домой и провел время с близкими.

Не стоит думать, что Антарктида — это снежная пустыня, в которой почти никого нет. Да, станции расположены далеко друг от друга — некоторые разделены расстояниями в сотни километров. Но все команды общаются друг с другом и по возможности поддерживают. Добрососедство — то, что помогает справиться с непогодой.

Например, у китайцев как‑то заканчивался лук и сухое молоко, а мы сохранили их про запас. Поделились продуктами, взамен получили экзотические угощения и попробовали местную кухню у них в столовой. Меня вдохновило, что на китайских станциях готовят не хуже, чем в ресторанах.

Еще виделся с туристами из Великобритании и Саудовской Аравии: они арендовали место на корабле и заказали два вертолета, чтобы самим путешествовать по Антарктиде. 

Со многими людьми познакомился за счет того, что подробно рассказывал в Telegram-канале о своих приключениях. Одна история связана с уругвайским товарищем. Июль 2023 года, я готовлюсь к новой экспедиции. Мне в соцсетях пишет какой‑то парень на ломаном русском. Проверяю его соцсети — вижу синюю галочку и сотни тысяч подписчиков. Оказалось, это уругвайская знаменитость, музыкант Хебер Лавеккия. 

Спрашиваю у него, как он вообще про меня узнал. Оказалось, в посольстве России в Монтевидео — столице Уругвая — есть стенд с интересными соцсетями. Там — рассказ о моем канале. С тех пор регулярно общаемся, от Хебера ко мне тоже пришло немало подписчиков. 

Я вдохновил нескольких человек тоже поработать в Антарктиде. Знаю об этом, потому что мне рассказывали про звонки в отдел кадров со словами: «Ой, а я у Ярослава Мальцева увидел классный пост, тоже вдохновился». 

Затем мне писал знакомый, который искал шеф‑повара на туристическую базу на плато Путорана. В начале 2025-го я подумал: а почему бы не сближать любителей приключений и работодателей в экзотических местах? Так я и опубликовал у себя пост, в котором повара — любители приключений смогут устроиться в кафе за экватором или в снежной пустыне. Пока жду отклики, но всё впереди. 

Моя мотивация в этом деле проста. Найти шефа на материке можно через любой сайт с вакансиями. А вот с туристическими направлениями дела сложнее, ведь хороший повар должен не просто готовить. Нужно, чтобы он быстро адаптировался к непривычным условиям работы. А еще — чтобы оставался человеком в любой ситуации. 

Именно от повара зависит настрой всей команды. Я убежден, что навыки шефа можно получить и улучшить со временем. А вот человечность, харизму и сострадание просто так не обретешь: с этими качествами нужно родиться.