«Стереотипного вдохновения не существует». Как художница с холодной головой оживляет нартский эпос

О проекте

Как родился проект по нартскому эпосу? Что вас привело в Осетию?

Человеку, не погруженному в контекст осетинской культуры, который никогда не был в Осетии, у которого нет знакомых и друзей оттуда, достаточно проблематично узнать о существовании нартского эпоса. Это всё же не русские народные сказки, которые более известны на территории нашей страны. Мой муж — осетин, и узнала я об этом эпосе в том числе по его рассказам, а еще от наших друзей и знакомых. Я довольно много путешествовала по Осетии и продолжаю это делать, в поездках стала знакомиться с этими сказаниями ближе.

А как родилась идея их проиллюстрировать?

Проиллюстрировать — громко сказано: я работу еще не завершила, всё же проект достаточно масштабный. Я участвовала в челлендже для художников — это для меня всегда было хорошим пинком, чтобы что‑то реализовать, когда сложно выбрать тему. Я вообще рисовала на разные темы — например, иллюстрировала восточные, персидские сказки. И вот у меня родилась такая идея — собственно, почему нет? Нартский эпос иллюстрировали, осмелюсь сказать, редко.

Есть канонические иллюстрации известных художников, которые были сделаны достаточно давно. Кое‑кто обращается к нартскому эпосу и сейчас — я за ними слежу, есть молодые ребята, которые делают очень классные вещи. Хотелось бы приложить свою руку к этому, чтобы популяризировать тему. Начала иллюстрировать, выкладывала работы в запрещенную соцсеть. Долго это оставалось без особого отклика, а потом меня нашли осетинские СМИ, и история закрутилась.

Вы вдохновляетесь работами других авторов? Что‑то заимствуете оттуда?

У каждого своя интерпретация, своя стилизация, свое видение. Может быть, неосознанно как‑то заимствую. Я старалась делать по‑своему, как мне нравится, но не могу сказать, что кем‑то вдохновлялась.

Вообще, мне нравится многое, что происходит в современной иллюстрации в России и за рубежом. Очень люблю книжную, журнальную иллюстрацию. Классическим искусством я, возможно, перенасытилась в какой‑то момент: в годы учебы очень много ходила по музеям. Тогда это восхищало, сейчас воспринимается по‑другому, но с тех времен всё равно остались любимые художники. Еще люблю декоративно‑прикладное искусство. Если нахожусь в другом городе или стране, обожаю пойти в музей, порассматривать какие‑нибудь ковры, чайники. Произведения народного промысла в большинстве безымянные, но порой — это такие шедевры!

Как вы собираете материал для проекта?

По местным жителям не хожу, хотя, может, и хотелось бы. Сбор материала — вообще самая сложная часть процесса, потому что информации в интернете не сказать чтобы много. Более того, есть разные интерпретации сюжетов и переводы книг. Бывает, знакомым рассказываю: «А я нарисовала так‑то», а мне говорят: «Да нет, я читал книжку, всё было по‑другому!»

В осетинской культуре есть разные написания и произношения одних и тех же слов, обозначающих важные понятия. Они все правильные, и какой из них выбрать? Это трудоемкая работа. Потом — как выглядели герои? Этого вообще никто не знает. Рисовать ли их в канонических кавказских костюмах? Эта история ведь очень архаичная, про древние племена. Сложно сказать, как точно они выглядели, и изобразить достоверно. С другой стороны, это дает свободу для художника в интерпретации. Со специалистами по фольклору я не консультируюсь: мои работы — это результат сбора материала и анализа первоисточника. 

Серию я начала прошлой осенью, и сложно сказать, когда завершу. Делать книгу полностью своими силами непросто. Я не редактор, не автор, и хотелось бы когда‑то сделать проект совместно с издательством. 

Чтобы отрисовать все сюжеты нартского эпоса, надо посвятить этому всю жизнь. В основном я придерживалась хронологического порядка, но выбрала некоторые моменты и из других эпизодов эпоса. Пока всё посвящено главным героям, о которых рассказывается в первых главах. При этом некоторые важные персонажи, например Сосла́н, появляются позже — к их образам я пока не приступала. 

Есть ли у вас любимые герои нартского эпоса?

Шатана. Она, на самом деле, очень актуальный персонаж с точки зрения современной повестки: ее образ не очень соотносится со стереотипами о том, как жили женщины в прошлом. Сложно сказать, что все ее поступки этичны, но это очень сильный герой — она добивается всего, чего хочет. Например, Шатана полюбила одного из главных героев Урызмáга и сделала всё, чтобы быть с ним.

Мне нартский эпос напоминает античную мифологию — это не развлекательное произведение, к нему относятся очень серьезно. Это такая система, в которой боги, герои и люди существуют вместе в одном мире.

А если бы вы рисовали себя как персонажа, кем бы вы были?

Какой‑нибудь красавицей, конечно, я бы себя написала с длинными волосами — у меня никогда таких не было.

Может, кем‑то вроде русалки?

Да нет, наверное, я бы всё же была человеком. Вот так я себя представляю. Работать со сказочными, мифологическими историями интересно, но чтобы на себя это переносить — нет. Разве что, когда мне было лет пять, я думала, что я Зена — королева воинов.

В целом, в детстве, мне кажется, у всех любимые сказки были по мультикам. Очень я любила «Бременских музыкантов», и потом так сложилось, что я ставила этот спектакль для детей, когда занималась театром. Еще любила сказки Пушкина: о золотом петушке и о царе Салтане.

Есть ли задумки сделать что‑то подобное, но связанное с культурой другого народа?

С удовольствием! Культура разных народов — это, наверное, моя любимая тема. Я в прошлом художник по костюму и работала в том числе с предметами быта, с орнаментами.

Я окончила колледж как сценограф и в какой‑то момент поняла, что декорации строить мне не очень интересно. Мне всегда было ближе что‑то связанное с одеждой, костюмом, модой, историей, и я окончила ГИТИС по специальности «художник по театральному костюму». Какое‑то время я этим занималась, поставила несколько детских спектаклей, работала с кино и рекламой. 

Но всё-таки, чтобы работать в театре и кино, надо быть достаточно коммуникабельным человеком, что среди художников и дизайнеров встречается не очень часто. Я всё же интроверт, и меня такая работа очень выматывает. Постепенно я ушла в иллюстрацию, но интерес к образам персонажей и костюмам всё равно никуда не ушел — эти навыки пригождаются. 

Какую культуру для проекта вы бы выбрали в первую очередь?

С эстетической точки зрения мне очень нравится культура Востока — Ирана, Узбекистана. Я, конечно, не только по Осетии путешествую. Определенного плана пока нет, но в поездках я всегда хожу по музеям, всё внимательно изучаю, фотографирую — материал откладывается на будущее и может пригодиться.

О становлении

Как долго формировался ваш стиль?

Когда я начинала заниматься иллюстрацией, как и перед любым художником, передо мной стоял мучительный вопрос — надо найти свой стиль. Я судорожно пыталась его искать, пробовала разные направления и техники, а потом как‑то это само произошло. Я смотрю — мне нравится, как это выглядит, пробую, вот стиль и сложился. Это произошло в течение, наверное, года или полутора лет. Я работаю только в диджитале, «вручную» не рисую уже давно.

Был ли у вас наставник?

Именно в иллюстрации нет, были в других сферах деятельности, когда я занималась театром. Иллюстрацией я начала заниматься самостоятельно. Наверное, всё же отложилось что‑то в памяти от того наставничества — работа художника строится на базовых общих принципах, хоть ты рисуешь эскизы костюмов, хоть иллюстрации, хоть пишешь огромную картину.

Какими были ваши первые работы в иллюстрации?

Я не сразу пришла к теме культуры народов. Поначалу я любила рисовать на социальные темы — например, у меня есть серия работ о домашнем насилии. Потом я от этого как‑то резко отошла, хотя мне нравятся мои старые работы. Сейчас у меня более мирные темы, больше про красоту.

Как бы вы сформулировали свое авторское кредо?

В работе над своими личными проектами — делать так, как я считаю нужным. Может звучать амбициозно, но я имею в виду, что творчество любого художника не может угодить абсолютно всем. Такой цели ставить и не надо: лучше делать то, что нравится, и кому‑то это обязательно откликнется. Некоторым мой проект категорически не нравится, но и многим пришелся по вкусу, в основном — молодежи.

Пусть это не прозвучит обидно, но в Осетии, как и в других кавказских республиках, общество достаточно консервативное. Я не даю этому никакой оценки, просто среди старшего поколения нашлось немало тех, кто вообще не понял, зачем я делаю этот проект. Они привыкли к другой интерпретации сюжетов, к более классическим изображениям, которые представлены в музеях. Молодежь более открыта к новому прочтению.

Нартский эпос — это не детская история, это 18+ на самом деле. Как преподносить его детям — большой вопрос. Если бы мне поступило предложение проиллюстрировать нартский эпос для детей, мне было бы интересно, но пришлось бы, наверное, выкидывать фрагменты текста.

Вы ищете референсы, создавая персонажа?

Я стараюсь не брать за основу уже существующие образы — обычно переосмысливаю собранный материал и рисую, руководствуясь фантазией. Я выработала некоторые характеристики для своих героев и не ставлю целью достигать с кем‑то портретного сходства. Откуда такие персонажи появились у меня, почему они выглядят именно так — вообще не знаю, просто для меня они красивые. Возможно, это у меня эстетические идеалы такие.

Вы стараетесь соблюдать work-life balance?

Нет, я вообще не соблюдаю баланс. Возможно, в этом моя беда. Могу и ночью работать, и утром, и в промежутках между работой еще что‑то делать. Обычно моя работа выстраивается периодами очень активной деятельности: могу много смотреть картинки, читать, собирать информацию, делать наброски, а потом сесть и сразу выдать большую серию. 

У меня нет ритуалов, чтобы настроиться и поймать вдохновение. Обычно я от всего абстрагируюсь и рисую в тишине и одиночестве, чтобы ничего не мешало. Иногда могу включить музыку, когда это надоедает, но не могу сказать, что она мне помогает и вдохновляет. 

Думаю, на самом деле стереотипного вдохновения не существует. Такой подход я считаю не очень профессиональным — какой бы ни казалась творческой и интересной деятельность художника, это всё равно работа, как и любая другая. Если говорить о своих личных хотелках и планах — да, тогда можно сидеть и ждать вдохновения. Но когда у тебя есть заказы и реальные проекты, речь вообще не о вдохновении: надо просто собрать весь свой профессионализм и выдать результат. Конечно, бывает, когда долго что‑то придумываешь, а потом оно раз — и быстро сделалось. Но, мне кажется, это не вдохновение, а нужное настроение. 

Есть ли у вас алгоритм работы или распорядок дня?

Есть алгоритм скорее не как график, а как техзадание. Если работа идет на базе текста — надо сначала с ним ознакомиться, проанализировать, выписать важные моменты. Желательно найти подходящую метафору — рисовать не сам объект, описанный в тексте, а что‑то ассоциирующееся с ним.

Это не про «я художник, я так вижу» — нужно выбирать образы, которые точно считают зрители. На основе этого делаются эскизы, а дальше — техническая работа: поиск цветовой гаммы и так далее. Затем эскиз просто нужно воспроизвести в чистовом виде — начало работы самое интересное и самое сложное. Отрисовываю идею я довольно быстро: за пару дней, может быть. Поиск информации может идти и дольше, если сроки позволяют. 

О чувствах

Можно ли сказать, что ваша работа терапевтична? Если вы рисуете, например, воина или агрессивный сюжет, помогает ли это выпустить пар?

Да нет, я вообще человек невпечатлительный, не особо рефлексирующий. Не могу сказать, что мои эмоции соотносятся с тем, что я рисую. Мне кажется, у меня ответы получаются нетипичные для художника. У меня рациональный склад ума — это может быть немного странно, учитывая, что я занимаюсь творчеством, но такой у меня подход. Вот бывают художники более эмоциональные — им, например, что‑то приснилось, они это потом нарисуют, или просто в голове какой‑то сюжет возникнет. Я всегда нахожу рациональное объяснение и могу отследить путь мысли и идеи. 

Мучает ли вас незавершенная работа?

Безусловно. Пока я рисую, я преследую только одну цель — сделать хорошо, качественно, чтобы мне было не стыдно за работу. Чтобы хотелось ее везде показать, чтобы отклик нашелся от зрителя. Доделать большой проект, которым ты доволен, — это кайф, такими вещами ради этого и стоит заниматься. 

Пример из театрального прошлого: спектакль готовится несколько месяцев, и впервые увидеть свою работу на сцене — это неописуемый восторг. Очень здорово наблюдать материальный результат своих трудов.

Как вы боретесь с выгоранием?

Я могу взвалить на себя много работы, за объемами порой не слежу. Отдых для меня — это, например, путешествие. Я вообще больше всего в жизни люблю рисовать и путешествовать. На природу поехать, в горы — без телефона, без интернета, без связи… Так я моментально восстанавливаюсь. 

Путешествие для меня — это возможность испытать впечатления, ни на что не похожие, увидеть места, которые ты раньше даже не представлял. Это, наверное, самое ценное. Но я и в одно и то же место люблю ездить по нескольку раз. Разное время года, погода, состояние природы — и вот локация воспринимается абсолютно по‑разному. Путешествую я в том числе для обновления и перезагрузки.